Под началом сменившего Хабарова Онуфрия Степанова действовало уже более пятисот «охочих» и служилых казаков. Для Сибири это была серьезная сила. Но в Приамурье русским приходилось иметь дело не с отрядами племенных вождей, а с армией, только что покорившей многомиллионный Китай. У маньчжуров был не только численный перевес, но и больше артиллерии. Русские ружья, правда, по всем статьям превосходили ручное огнестрельное оружие китайской выделки: у амурских казаков они, в частности, были снабжены в основном ударно-кремневыми замками, неизвестными китайцам. Однако это не меняло дела - в лице маньчжуров русские на севере Азии впервые столкнулись с противником, который превосходил их по огневой мощи.

  Обычные в Сибири рубленые стены острогов хорошо защищали от стрел, но не от пушечных ядер. Казаки не могли надеяться, как это было раньше, укрыться от врага на своих стругах - маньчжуры располагали собственными военными судами. Оставалось противопоставить врагу только отчаянную храбрость, боевое мастерство и смекалку.

  Несмотря на превосходство в силах, маньчжуры не решались сразу напасть на русский отряд. Вместо этого они стали выселять из Приамурья вглубь Маньчжурии дауров и дючеров. Постепенно Даурия опустела. Маньчжуры рассчитывали, что русские сами уйдут со ставших безлюдными берегов Амура. Казаки остались, однако уже не могли пополнять запасы продовольствия у местного населения. Даурские пашни по Амуру были заброшены, самим заняться земледелием казакам никак не удавалось. Они терпели голод, но продолжали плавать вверх и вниз по Амуру.

  В июне 1654 года Степанов, в надежде добыть хлеба, повел свой отряд с Амура вверх по его притоку Сунгари. В ее верхнем течении начинались уже маньчжурские земли. Пропускать казаков в свои владения маньчжуры не собирались. К этому времени позиция Цинов в Приамурье была усилена набором в маньчжурскую армию молодых дауров и дючеров, переводом из вассальной Кореи около 150 воинов (из них 100 были вооружены фитильными аркебузами), а также артиллерией и фортификационными сооружениями на Сунгари. В 100 км от ее устья путь русским стругам преградили легкие маньчжурские суда, рядом возвышались береговые укрепления с орудийными батареями. Дальнобойные пушки оттуда били на две версты. Чтобы не подставлять струги под огонь береговых батарей, казаки пересели в лодки и смело двинулись на врага.

  В речном сражении русские заставили отступить легкие суда противника, но когда казаки высадились на сушу, маньчжуры встретили их «огненным стройным боем с пушки и пищали». Русские несколько раз бросались в атаку, но так и не смогли прорваться сквозь вражеские укрепления под ливнем стрел, градом пуль и ядер. Степанов вынужден был повернуть назад. Одной из причин неудачи казаков было то, что у них подходили к концу боеприпасы.

  На Амуре к Онуфрию Степанову присоединился пришедший из Забайкалья отряд Петра Бекетова. Прославленный землепроходец, важное лицо в гарнизоне Енисейска не счел зазорным подчиняться простому десятнику Степанову. Вместе они сумели хорошо приготовиться к следующему сражению с маньчжурами. Осенью 1654 года при впадении в Амур реки Кумары русскими была построена необычная крепость, способная защитить от «пушечного боя».

  Кумарский острог имел не башни, а низкие бастионы - «быки»; вместо привычных бревенчатых стен его окружали земляной вал и двойной тын, засыпанный мелким камнем. Вокруг крепости в землю были вбиты заостренные колышки и наконечники стрел. Такое заграждение тогда называли «чеснок». В центре острога на возвышении - «раскате» - стояли русские пушки, способные вести огонь во все стороны. На случай применения неприятелем зажигательного оружия выкопали колодец, от которого к стенам были проложены желоба.

  По приказу из Пекина полководец Минъандали повел в Приамурье по зимнему пути 10-тысячное войско с 15 пушками. Кроме маньчжуров, в этой армии были отряды монголов, дауров, дючеров, тунгусов. Ранним утром 13 марта 1655 г. неприятель подошел к Кумарскому острогу. 20 казаков, которые в это время рубили дрова в соседнем лесу, попали в плен и были казнены. В остроге затворилось 510 человек с одной большой и двумя малыми пушками.

  Неделю маньчжуры строили осадные укрепления. 20 марта вражеская батарея, расположенная на высоком холме в 500 метрах от стен острога, начала сильный обстрел русской крепости. Под эту канонаду маньчжуры подошли ближе и стали строить укрепления уже в 150 метрах от крепостного вала. Оттуда неприятель не только обстреливал Кумарский острог из пушек, но и засыпал зажигательными стрелами.

  24 марта начался решающий штурм - «навальный приступ». В бой были брошены все вражеские силы, чтобы «давом задавить» защитников Кумарского острога. Маньчжуры шли под прикрытием специальных осадных арб. Эти защищенные щитами телеги представляли собой маленькие крепости на колесах. Внутри них помещались стрелки и различные «приступные мудрости»: вязанки хвороста - заполнять ров, смола - поджигать деревянные укрепления, железные багры. Спереди к арбам были прикреплены штурмовые лестницы с железными крючьями - цепляться за стены.

  Хорошо заметный деревянный «чеснок» маньчжуры предусмотрительно накрыли специальными щитами, но острия «опотайного» железного «чеснока» поранили ноги неприятельским воинам. Русские встретили атакующих шквалом огня и смелой контратакой. На вылазке было побито много маньчжуров и захвачено две вражеские пушки. Штурм был отражен, однако осада Кумарского острога продолжалась. Обстрелы крепости из пушек, впрочем, не давали результата, укрепления острога оказались не по зубам вражеской артиллерии. 4 апреля Минъандали снял осаду. Взятое им продовольствие подходило к концу, а добыть провиант для большого войска в разоренной стране было невозможно. Уходя, маньчжуры частью сожгли, частью утопили военное снаряжение, которое они не смогли взять с собой.

  ... Примечательно, что в русском фольклоре запечатлены лишь два эпизода сибирских войн. Первый - это поход Ермака, нашедший прямое или косвенное отражение в народных песнях, преданиях, легендах и даже былинах богатырского цикла. А второй - оборона Кумарского острога, которая была описана в народной песне «Во сибирской во Украине, во Даурской стороне», помещенной в так называемый сборник Кирши Данилова (XVIII в.).

* * *

  Летом 1655 года Онуфрий Степанов покинул Кумарский острог, где «хлебных запасов не стало нисколько». Русские продолжали перемещаться с места на место, добывая много ценной пушнины, но страдая от сильного голода. У казаков кончался порох и свинец. Небольшие русские отряды все чаще становились жертвами вражеских нападений. В 1656 году в низовьях Амура гиляки перебили 30, а дючеры - 40 казаков, потопив сразу два струга и барку. У истоков Амура тунгусский князь Гантимур подступил к построенным Бекетовым острожкам. Иргенское зимовье защищало 9 обессилевших от голода казаков, Шилкское - 10. Оба острожка были взяты и сожжены тунгусами.

  В Москве между тем решили создать новое Даурское воеводство. Назначенный туда воевода Афанасий Пашков двинулся в поход по проложенному Бекетовым маршруту, признанному наиболее удобной дорогой на Амур - не надо было переходить с Ангары Илимским волоком и делать гигантский крюк по Лене и Олёкме. Летом 1656 года от Енисейска, где Пашков был до того воеводой, отплыли 40 дощаников с шестью сотнями служилых и вольных людей. Казаки Онуфрия Степанова с надеждой ждали прибытия на Амур новой рати. До Забайкалья Пашков добрался в 1657 году и зазимовал в восстановленном Иргенском остроге.

  Степанов провел зиму в низовьях Амура. Весной следующего года его войско в 540 человек поплыло вверх по реке. От дючеров стало известно о приближении маньчжурской флотилии. Высланный на легких судах передовой отряд в 180 человек разминулся с неприятелем в речных протоках устья Сунгари. Главные же силы русских (360 чел.) приняли на себя весь удар вражеской флотилии.

  Маньчжуры основательно подготовились к сражению с казаками: построили много новых судов, привезли из Пекина 50 артиллерийских орудий и к ним сотню канониров, к сотне своих стрелков из ручного огнестрельного оружия прибавили две сотни аркебузиров из вассальной Кореи. При маньчжурской флотилии находился многочисленный вспомогательный персонал (матросы, слуги, кашевары), так что общая численность противостоявшего русским войска превышала две тысячи человек. Из них, правда, лишь около 1400 человек являлись воинами, но и они почти в четыре раза превосходили по численности оставшееся в распоряжении Степанова войско. Кроме того, на стороне маньчжуров было ополчение из приамурских племен.

  Утром 30 июня 1658 года маньчжурская флотилия из 47 кораблей («бусов», по русской терминологии) вышла из устья Сунгари в Амур и сразу же двинулась на 11 казачьих судов, стоявших на якорях посредине реки. Увидев столь явное неравенство сил, русские немедленно отплыли вниз по Амуру, но маньчжуры стали настигать и окружать их, обстреливая из пушек. Онуфрий Степанов выстроил свои суда в оборонительную линию поперек небольшого залива - Корчеевской луки - у правого берега Амура в 10 верстах ниже устья Сунгари. Сражение приняло крайне ожесточенный характер и, как и следовало ожидать, закончилось разгромом русских, ибо они многократно уступали маньчжурам не только в численности, но и в огневой мощи. У казаков было 6 орудий против 50 маньчжурских, а ручное огнестрельное оружие русские не могли эффективно использовать из-за нехватки боеприпасов.

  Многие казаки попытались спастись в прибрежном лесу, но там их встретили тучей стрел дючеры. Маньчжуры сожгли 7 русских судов. 4 взяли на абордаж. Ночью трем десяткам казаков, скрывавшихся на берегу, удалось захватить одно из своих судов - «Спасское» (с походной церковью) и уйти на нем вверх по Амуру. Еще 65 человек смогли благополучно пробиться через лес, 10 - сдались маньчжурам. Остальные (по разным источникам, от 209 до 270 чел.), включая самого Онуфрия Степанова, погибли. Маньчжуры в этом бою, несмотря на полный перевес над противником, тоже понесли серьезные потери - около 90 человек убитыми и 200 ранеными - и, посчитав свою миссию выполненной, надолго потеряли интерес к амурским землям, как, впрочем, и русские...

  Вместе с передовым отрядом, не принимавшим участия в сражении, на Амуре оставалось 275 казаков. На следующий, 1659 год они попытались добраться до воеводы Пашкова, но встретили плывущие по Амуру обработанные бревна - «городовой острожный и башенный лес». Течение, поняли казаки, принесло все это от Пашкова. Они решили, что воевода погиб, как и Степанов, со всем своим войском. Потеряв надежду на помощь, казаки разделились на несколько отрядов и разными путями ушли из Приамурья.

  ...Бревна, которые видели на Амуре, действительно приплыли от отряда Пашкова. Его люди срубили деревянную крепость на Ингоде, а потом раскатали ее и сплавили по Шилке до впадения в нее реки Нерчи. Там, рядом с сожженным тунгусами Шилкским острогом, бревна выловили из воды и вновь собрали из них башни и крепостные стены. Так появился Нерчинск. Несколько связок бревен не сумели поймать, и они уплыли по Шилке в Амур, где их заметили казаки из войска Степанова.

  Узнав о его разгроме, Афанасий Пашков не пошел дальше. Центром Даурского воеводства стал Нерчинск. Пашков проявил себя как плохой начальник, его войско быстро таяло от голода и болезней, поскольку воевода не позаботился об устройстве пашни и не отпускал своих людей охотиться и ловить рыбу. Он послал против враждебных тунгусов своего сына Еремея с 70 казаками. Этот отряд был полностью разбит. Раненый Еремей Пашков один вернулся в Нерчинск после недельного блуждания по лесам.

  Тунгусы князя Гантимура ушли из Восточного Забайкалья в Маньчжурию. Маньчжуры уводили с берегов Амура остатки дауров и дючеров. Откочевали в Монголию после очередного восстания прибайкальские буряты. Это вполне устраивало маньчжуров, мечтавших видеть между собственными владениями и русскими землями безлюдную пустыню. Казалось, маньчжуры добились своего, но их торжество было недолгим.

«   ОГЛАВЛЕНИЕ   »