На рубеже XVII и XVIII столетий к Российскому государству была присоединена Камчатка. Доподлинно неизвестно, когда русские впервые познакомились с этим краем. Возможно, первыми русскими людьми, ступившими на камчатский берег, были соратники Семена Дежнёва - Федот Алексеев Попов и его товарищи. Их коч в 1648 году вместе с дежнёвским судном обогнул северо-восточный выступ Азии, а затем был унесен бурей на юг - не исключено, что на Камчатку. Во всяком случае, согласно местным легендам, какой-то «Федот» мог зимовать на полуострове примерно в это время.

  Существует мнение, согласно которому в 1658 году казак Иван Камчатый перешел с Анадыря на реку Гижигу, а затем добрался до реки, названной впоследствии его именем, перешедшим и на весь полуостров. В 1662 году десятник Иван Рубец повторил плавание Дежнёва вокруг северо-востока Азии. Рубец провел через льды с Лены на Анадырь два больших коча, на которых потом отправился на юг и добрался до реки Камчатки по морю.

  На следующий год чукчи сожгли кочи, вставшие на зимовку в 10 верстах от Анадырского острога. Новое плавание на Камчатку стало невозможным. Строившиеся на Лене большие морские кочи на Анадырь больше не приходили, а из местного дерева можно было построить лишь маленькие беспалубные «кочики», которые не годились для дальнего похода. Слишком тяжелым представлялся и сухопутный поход на Камчатку через «немирные» юкагирские и корякские земли.

  Жизнь Анадырского острога, самого удаленного русского поселения на границе с полярной тундрой, во многом напоминала обстановку на степных рубежах. Тут так же грозили набегами воинственные кочевники, только с севера нападали «оленные», а не конные, как на юге, вражеские отряды. Как и в степи, в тундре русским приходилось трудно без привычного прикрытия лесом.

  Главное же отличие северного и южного пограничья состояло в том, что в степь, несмотря на все опасности, русских тянула возможность возделывать плодородные земли. В тундре же для них не было ничего привлекательного, кроме разве что моржовых бивней на морском побережье, но и моржи постепенно исчезали.

  Внимание служилых и вольных людей в Анадырском остроге все больше стало обращаться в сторону богатых лесами, а значит, и пушниной, земель, лежавших, по слухам, где-то на юге. О походах Камчатого и Рубца успели подзабыть, поэтому путь на Камчатку приходилось открывать заново. В 1688 году от Анадыря к Камчатке отправился на «кочиках» Василий Кузнецов, но на обратном пути близ залива Креста потерпел кораблекрушение, и мореплавателей перебили на берегу чукчи.

  Более удачными были походы через горы Камчатского перешейка в 1693-1694 и 1696 годах Луки Старицына по прозвищу Морозко. Он пошел по пути, ранее «проведанном» одним из участников его экспедиции Иваном Голыгиным, взял ясак с некоторых родоплеменных объединений северной части полуострова и не дошел всего день пути до реки Камчатки - самой большой на полуострове. Переодевшись в корякскую одежду, Морозко, не вызывая подозрений у аборигенов, обследовал этот район и выяснил, что добиться успеха в его покорении малыми силами невозможно. Это хорошо понял и служивший на Анадыре казак Владимир Атласов. Попав как-то в Якутск, он получил от воеводы разрешение на большой поход в камчатские земли, обещая завалить казну соболями. Атласова повысили в должности до пятидесятника и назначили на должность приказчика (начальника) Анадырского острога. Однако организовывать экспедицию на Камчатку Атласов должен был за свой счет.

«   ОГЛАВЛЕНИЕ   »